Стремясь связать необыкновенный образ жизни кукушки с ее питанием, некоторые биологи сравнительно еще недавно высказывали абсолютно нереальные точки зрения. Исходя из общих методологических соображений и руководствуясь фанатической верой в силу обмена веществ и ту исключительную роль, которую он может играть в эволюции животного мира, они утверждали, будто кукушка как самостоятельный вид птицы в природе вообще не существует.

Кукушата, периодически появляющиеся в гнездах насекомоядных птиц,- это своеобразные уроды. Они вылупляются из яиц, отложенных теми же самыми птицами, в гнездах которых они потом вырастают. Таким образом, согласно данной идее, кукушка порождается зарянками, трясогузками, пеночками и другими мелкими воробьиными птицами. Это невероятное событие происходит якобы вследствие изменения характера обмена веществ у отдельных особей зарянок, трясогузок и других птиц, когда они по какой-то причине съедят мохнатую гусеницу, а не свою обычную пищу. Из яйца, отложенного в этот период, и вылупляется кукушонок. В дальнейшем мохнатые гусеницы становятся его основной пищей. Следовательно, взрослые кукушки - птицы, неспособные к самостоятельному размножению.

Несмотря на то, что эта абсурдная идея игнорировала все факты, известные орнитологам, в некоторых кругах биологов она была воспринята всерьез. Кое-кому эта гипотеза импонировала еще и тем, что она очень просто "объясняла" одну из загадок биологии кукушки - мимикрию ее яиц, вопрос, над которым до сих пор ломают голову ученые. Если птица сама откладывает яйцо, из которого вылупляется урод-кукушонок, то окраска скорлупы этого яйца, естественно, должна быть сходной с окраской остальных ее яиц. Другая, не менее фантастичная, мысль по поводу происхождения кукушки была высказана тоже в середине настоящего столетия одним английским ученым. Она сводилась к следующему: среди кукушек нет самок, существуют только самцы, они спариваются с самками вида-воспитателя, и в гнезде появляется яйцо сходной окраски, но несколько более крупное. Из него-то и вылупляется гибрид - кукушонок.

История биологии знает немало примеров, когда в попытках объяснить еще неразгаданное явление природы выдвигались самые невероятные гипотезы. И чем дольше объект или явление окружал покров неизвестности, тем более немыслимыми могли быть объяснения. При этом в угоду логической стройности идеи нередко игнорировались даже факты, уже установленные наукой. Такой подход к решению вопроса более всего был характерен для средних веков. Однако он не изжит еще и до сих пор. Предвзятость идеи и игнорирование фактов - основные враги науки. Еще не так давно, например, считалось, что и речной угорь не существует как самостоятельный вид. Потребовалось много лет и усилий ученых, чтобы разгадать тайну его рождения. Согласно же средневековым представлениям, угря порождала особая, живущая в глубинах Балтийского моря, рыба - бельдюга живородящая. Народное название этой рыбы на немецком языке "Aalmutter" ("мать угря") до сих пор отражает эту легенду.

Приведенные выше гипотезы гибридного происхождения кукушки или возникновения ее путем порождения другими видами птиц могут служить наглядными примерами проявлений средневекового типа мышления. Склонность к теоретизированию вообще свойственна природе человека, однако в этом деле нужна определенная мера знания. Полезно вспомнить советы А. Конан-Дойля, высказанные Шерлоком Холмсом: опасно теоретизировать, не располагая достаточным количеством фактов. Новые достоверные факты по биологии кукушки собираются вообще с большим трудом, настолько, повторяем, скрытный образ жизни она ведет. Поэтому до сих пор ни один орнитолог не может еще сказать, что биология обыкновенной кукушки ему понятна во всех отношениях.

Темпы развития и послегнездовая жизнь кукушонка. Как известно, у всех высших животных процесс индивидуального развития четко разделяется на два периода: эмбриональный (развитие в яйце или в утробе матери) и постэмбриональный (развитие после рождения). У птиц, которых относят к птенцовому типу (воробьиные, дятлы, кукушки и др.), процесс индивидуального развития протекает во многом сходно. Эмбриональный период длится недолго, всего 13-15 суток. У кукушки он несколько короче, чем у воробьиных птиц. Ее птенец обычно вылупляется в конце 12-го дня инкубации. Период постэмбрионального развития у кукушки, наоборот, более длительный, чем у птиц-воспитателей. Способность к полету молодая кукушка приобретает примерно в трехнедельном возрасте, в то время как птенцы зарянок, славок, горихвосток и других мелких воробьиных птиц начинают перепархивать обычно уже на 15-16-й день после вылупления. Тем не менее кукушонок в гнезде развивается очень быстро, внешний облик его меняется с каждым днем.

Едва вылупившись, кукушонок уже активно открывает рот и просит есть. Приемные родители, как говорилось, начинают кормить его обычно в первые же часы жизни. Когда он остается один в гнезде, недостатка в корме он не ощущает и растет буквально "не по дням, а по часам". В течение первых суток он удваивает свою массу, за вторые - утраивает и т. д. Перед вылетом из гнезда его вес бывает обычно равен уже 90 (+20) граммов, что примерно соответствует массе взрослых птиц в летний период. Новорожденный же кукушонок весит около трех граммов (2,7-3,6). Таким образом, за 20 дней гнездовой жизни он в 30 раз увеличивает свою массу. К сказанному следует добавить, что нарастание веса кукушонка в гнездах разных видов птиц может идти неодинаково. Вероятно, это зависит от характера пищи.

Обыкновенная кукушка (Cuculus canorus)

При нормальном развитии кукушонка его возрастные признаки изменяются следующим образом. Очень слабый, едва слышимый голос-писк при выпрашивании пищи можно уловить уже в день рождения. Для этого только надо приблизить ухо непосредственно к самому птенцу. Ушные отверстия открываются у него раньше, чем у воробьиных птиц, уже на второй день жизни. Кожа из бледно-розовой скоро становится грязно-серой. Это указывает на начало развития в ней перьевых сосочков. Однако птенец продолжает оставаться голым и слепым до пятидневного возраста. На пятый день на крыльях, бедрах и голове появляются "пенечки" будущих перьев, начинают приоткрываться глаза. Восьмидневный кукушонок уже весь покрыт толстыми пеньками еще не раскрывшихся перьев. В этом возрасте он одет как бы в иглы длиной в сантиметр. Масса его достигает 60 граммов. Глаза уже открыты, и одновременно с их функционированием появляется реакция угрозы. Стоит к кукушонку приблизить руку, как он ощетинивается своими иглами и выбрасывает вперед голову с широко раскрытым оранжевым ртом. Кисточки опахал будущих маховых перьев (перья крыла) появляются на 10-й день. Хвост, как и у птенцов воробьиных, запаздывает в развитии. Небольшие пенечки будущих рулевых (перья хвоста) появляются только на 10-й день, а раскрываются они лишь в возрасте 12 дней, когда опахала маховых достигают уже значительных размеров.

Двухнедельный кукушонок уже почти весь в перьях, хотя в этом возрасте они и продолжают еще интенсивно отрастать. Дольше всего формируется хвост. Перья крыла тоже растут долго, даже после того как кукушонок начнет совершать свои первые полеты. Эта способность приобретается на 21-22-й день жизни. По мере отрастания маховых и рулевых перьев полет становится маневреннее. Пятинедельного кукушонка можно встретить уже за несколько сотен метров от гнезда, в котором он вырос. Верткий и уверенный полет, необходимый для быстрых перемещений в лесу, приобретается лишь в. возрасте 6-7 недель. В это время птицы-воспитатели еще продолжают его кормить.

Гнездовой наряд кукушат подвержен большой индивидуальной изменчивости. Он может быть рыжим, серым или коричневатым. Как уже отмечалось, эти вариации не зависят от пола. Во всяком случае, самца от самки по перу отличить нельзя. Однако кукушонка в гнездовом наряде всегда можно узнать по редким белым отметинам на голове, которые особенно хорошо заметны на затылке.

Сроки оставления гнезда слетком кукушки могут изменяться в зависимости от обстоятельств. Больше всего они зависят от места гнездования вида-воспитателя. Из наземных гнезд коньков, пеночек и других птиц кукушата чаще всего выбираются уже на 17-18-й день. Не умея еще летать, они прыжками перемещаются по земле, забираются на пеньки, камни и другие предметы, где подолгу сидят в ожидании своих кормильцев. Из закрытых или полузакрытых гнезд зарянок, горихвосток, белых трясогузок птенцы кукушки выбираются обычно на 20-21-й или даже на 22-й день развития, способные уже перепархивать с ветки на ветку. Примерно в этом же возрасте они покидают и гнезда камышевок. Однако во всех случаях слетки кукушки в первые дни послегнездовой жизни перемещаются очень неохотно. Выбрав удобный пень, ветку или кучу хвороста, они часами остаются на одном месте, подзывая приемных родителей чирикающим призывным криком. Кукушонок сидит обычно, весь распушившись, изредка подавая голос, служащий ориентиром для его воспитателей. Это короткий, высокий, но сравнительно негромкий "циркающий" звук, издаваемый с различной частотой. Чем дольше не появляются кормильцы, тем чаще циркает кукушонок. При виде же родителей с кормом в клюве он начинает трястись и издавать звенящую трель, которая по тону напоминает звон маленького колокольчика. Эта пищевая реакция слетка очень громкая. В безветренную погоду ее можно услышать за 100 метров. Находясь в гнезде, кукушонок выпрашивает корм значительно тише. Таким образом, по голосу найти слетка в лесу легче, чем гнездового птенца.

Кстати, в литературе встречаются высказывания о том, что голос кукушонка якобы похож на голосовые сигналы птенцов тех видов, в гнездах которых он воспитывался, и что в данном случае будто бы имеет место явление голосовой мимикрии. Некоторые орнитологи склонны считать такое явление особым приспособлением кукушки. При этом обращается внимание на то, что сравнивать пищевой сигнал кукушонка надо с голосом не одного птенца вида-воспитателя, а с общим хором всего выводка, который иногда можно услышать в момент прилета родителей к гнезду. По нашему мнению, подобного рода сообщения основаны на каком-то недоразумении. Общий хор гнездовых птенцов у воробьиных птиц - явление сравнительно редкое. Его можно услышать преимущественно в период, непосредственно предшествующий вылету птенцов из гнезда. Позднее птенцы рассредоточиваются и начинают подзывать родителей поодиночке, каждый к себе. Их голосовые сигналы в это время уже настолько видоспецифичны, что опытный натуралист даже на слух сразу узнает, с каким видом он имеет дело. Голос кукушонка, находящегося вне поля зрения, также можно безошибочно определить за десятки метров, настолько он характерен. Более всего он похож, пожалуй, на призывный крик молодой вертишейки, недавно покинувшей дупло. В этом отношении нельзя не согласиться с А. Н. Промптовым, который первым обратил внимание на это сходство. Однако вертишейки никогда не воспитывают кукушат. Таким образом, сходство их голосов случайное.