Полярным днем и полярной ночью. Летом в высоких широтах животные вынуждены мириться с круглосуточным солнечным освещением. Для птиц и млекопитающих, ведущих ночной образ жизни, полярный день представляет большие неудобства. По-видимому, в этом одна из причин отсутствия здесь летучих мышей и малочисленности сов. К полярному дню смогла приспособиться лишь белая сова (только в южные районы Субарктики проникает также болотная сова).

Но даже летом она пытается подобно другим совам вести ночной образ жизни. Она деятельна в вечерние и ночные часы, когда количество света хотя и незначительно, но уменьшается.

Однако жизнь в условиях постоянного дня имеет и свои преимущества. Многие виды птиц в течение суток бывают активны гораздо более длительный срок, чем в средних широтах. Кайры, например, вообще не отдают предпочтения какой-нибудь определенной части суток и одинаково активны как днем, так и ночью. Отдыхают они мало, урывками. Воробьиные птицы, в том числе пуночки, в середине летней ночи всего лишь на час-два не вылетают за кормом. Очень важно, что круглосуточное солнечное освещение позволяет арктическим птицам использовать для поисков корма наиболее благоприятные периоды независимо от времени суток. Так, некоторые кулики и чайки, добывающие пищу на берегу моря, бывают наиболее деятельны во время отлива и отдыхают в периоды приливов, когда корм становится недоступным.

Длинный "рабочий день" позволяет многим птицам откладывать на Крайнем Севере большее количество яиц, чем в средних и южных широтах. Наглядным примером тому может служить широко распространенная мелкая насекомоядная птица - каменка. На юге, в Сахаре, она откладывает обычно не более 5 яиц, в умеренной полосе Европы - не более 6, а на севере, в Гренландии,- 7-8 яиц, на большей части Западной Европы - обычно 3, а в Средней Азии, как правило, 2 яйца. Получая больше корма, птенцы в Арктике растут и развиваются быстрее, чем в средних широтах. Птенцы соколов-сапсанов на Крайнем Севере оставляют гнезда примерно на 10 суток раньше, чем в областях умеренного климата; у белой трясогузки рост птенцов ускоряется на 1-2 суток.

Следует отметить также, что свет оказывает сильное влияние на организм животных во время их размножения. Гнездование птиц, рождение у зверей детенышей происходит здесь в очень сжатые сроки. Немалую роль в этом опять-таки играет полярный день. В какой-то мере с круглосуточным солнечным освещением связана и бурно проходящая линька пернатых и четвероногих обитателей Арктики.

Зимой в высоких широтах солнце вовсе не показывается, и те из видов, которые остаются здесь зимовать, вынуждены вести сумеречный или ночной образ жизни. В середине зимнего дня, особенно в Субарктике, небо светлеет. Эти короткие сумерки белые и тундряные куропатки используют для того, чтобы поспешно набить зоб кормом.

Исключительная неразборчивость кайр по отношению к свету очень облегчает им жизнь в высоких шпротах зимой. В это время года они также бывают деятельны круглые сутки. Остается, впрочем, непонятным, как им удается ловить в воде подвижную добычу - рыбу, ракообразных - почти в абсолютной темноте? Возможно, что, так же как и арктические тюлени, они имеют особое чувство добычи либо ориентируются по слабому фосфорическому свечению движущихся организмов. Меньше всего неудобств зимой, конечно, терпят сумеречные животные - песец, белая сова. Они уже не выжидают наиболее темного времени, как это приходится им делать летом, а охотятся, если тому не препятствует пурга, в течение большей части суток.

С особенностями солнечного освещения в высоких широтах, чистотой снега и прозрачностью воздуха связано и еще одно характерное для этих мест явление - снежная слепота, поражающая весной и человека и животных. До тех пор пока хотя бы половина поверхности почвы не освободится от снега, человек не может жить и работать в тундре без темных очков. Потеря или поломка очков - большое несчастье: за оплошность приходится расплачиваться мучительной резью в глазах, длящейся иногда педелями. В той или иной мере страдают весной снежной слепотой и звери и птицы. Северные олени нередко сами подходят к охотникам, так как принимают их за часть своего же стада. Поднявшему над головой руки и изображающему таким образом рога человеку часто удается вплотную подойти к этим осторожным в другие сезоны животным. Почти такой же "близорукостью" отличаются весной арктические гуси и куропатки. Гуси, например, принимают лежащего человека за проталину, нередко подлетают к нему, кружатся, а иной раз и присаживаются рядом. Когда начинается таяние снега, поверхность тундры темнеет, все больше поглощает света, и снежная слепота уже никого не страшит. К животным возвращаются нормальное зрение и их обычная настороженность.

"Вобранные" и "приведенные". Человек уже давно начал изменять облик планеты, ее животный мир. Созданные им антропогенные ландшафты и их элементы есть, конечно, и на Крайнем Севере. Это города и поселки, дороги, линии нефте- и газопроводов, отдельные нежилые сооружения - вышки, маяки, пути постоянных переходов и места регулярного выпаса стад домашних северных оленей. Однако в Арктике и Субарктике антропогенные ландшафты, как правило, еще очень молоды, и именно здесь можно видеть, какими путями формируется их фауна.

На севере, как всюду, прямо или косвенно человек улучшает кормовые возможности для многих животных. Естественно, они более ограничены, если население ведет кочевой образ жизни. Тем не менее, и здесь у человека появляются спутники. Это ворон, поморники, крупные чайки, пуночки, собирающие отбросы у чумов и яранг, волки, сопровождающие стада домашних оленей и наносящие оленеводству большой урон. У постоянных и даже временных поселений человека набор видов "посетителей" значительно расширяется. Здесь кормятся и кулики, и мелкие грызуны, на помойке можно увидеть песца, а иногда и белого медведя.

Влияние человека проявляется в данном случае многообразно. Неизбежно происходящее нарушение целостности моховой дернины ведет к более глубокому протаиванию в тундрах почвенной мерзлоты, образованию непересыхающих и богатых кормами луж, к повышению интенсивности биологических процессов в почвах, к смене исконного растительного покрова более продуктивными сообществами - "антропогенными лугами". Окрестности поселков на севере, давно не используемые тракторные дороги, места регулярного выпаса оленей резко контрастируют с соседними участками своим пышным разнотравным или злаково-разнотравным растительным покровом. Существенно также, что запыленность снега вокруг поселков вызывает весной более раннее его стаивание (например, в ближайших окрестностях Воркуты снег сходит на 5-10 дней раньше, чем на прилежащих территориях). Все это ведет к улучшению кормовых возможностей растительноядных птиц. Здесь же создаются благоприятные возможности для жизни мелких грызунов. Например, на Европейском Севере и Ямале явно тяготеет к антропогенному ландшафту узкочерепная полевка, на северо-востоке Сибири - красная полевка. Сибирский лемминг в годы невысокой численности в первую очередь может быть встречен в поселках п. в жилых помещениях. Грызуны в свою очередь привлекают в поселки горностаев и ласок. Вблизи человеческих поселений на Крайнем Севере увеличивается численность некоторых насекомых, особенно мух, что привлекает сюда насекомоядных птиц. Следовательно, если учесть, что здесь можно найти и пищевые отходы, концентрация вокруг человеческих поселений животных, поедающих различные корма, вполне закономерна.

Не менее важно для животных создание человеком в тундре, особенно на равнинах, подобия расчлененного рельефа, а также дефицитных здесь укрытий. Маяки и вышки в какой-то мере воспринимаются птицами как скалы или иные природные возвышения и охотно используются для гнездования кречетами, соколами-сапсанами, мохноногими канюками. В городах на севере Норвегии можно видеть гнездящихся на карнизах домов чаек-моевок, типичных обитателей птичьих базаров.

Некоторые животные-"посетители" связывают свою судьбу с человеком более прочными узами. Практически в каждом поселке, в каждом одиночном доме в Арктике и на севере Субарктики гнездятся пуночки, которых не случайно называют здесь полярными воробьями. В естественных условиях они используют для устройства гнезд любые укрытия: расщелины среди скал, кучи камней, выброшенные морем бревна, на какой бы высоте они ни находились. Столь же нетребовательны эти доверчивые птички и при выборе укрытий для гнезд в условиях антропогенного ландшафта. С равным успехом они селятся и в вентиляционных отверстиях фундаментов, п под застрехами и наличниками зданий, в поленницах дров и среди груд металлического лома. Летом 1896 г. Ф. Нансен и его спутники были поражены поведением пары пуночек. Несмотря на то что "Фрам" в это время дрейфовал в Центральной Арктике, вокруг судна громоздились льды, птицы, будто дело происходило на суше (до нее было более 200 км), устроили на палубе гнездо. Подобный случай произошел и на советской дрейфующей станции СП-7. В конце июня 1958 г. на станции появилась пара пуночек. Вскоре они свили гнездо, устроив его в пустом ящике. В начале июля в гнезде было 5 яиц. Однако благополучно высидеть их птицы не смогли: гнездо разорили собаки. На юге Арктики и в Субарктике почти так же обычны в условиях антропогенного ландшафта и другие воробьиные птицы - белые трясогузки и обыкновенные каменки. Белые трясогузки иногда даже устраивают гнезда внутри жилых помещений - на полках, верхних венцах срубов. В таких случаях птицы влетают в дом через открытую форточку или разбитое окно, не обращая внимания на находящихся здесь же людей. Упомянутые уже узкочерепные и красные полевки поселяются в жилых домах, на складах, в амбарах, прокладывают густую сеть ходов в земляных завалинках изб.