Есть версия и о том, будто глухарь затыкает себе уши еще и изнутри. Как ни странно, дыхательное горло самцов на треть длиннее шеи. И поэтому часть горла обернута вокруг зоба. Язык прикреплен к ротовой полости длиннющими связками и тонкими мышцами и так свободно болтается, что глухари иногда похрапывают по ночам. Из-за этой анатомической особенности певцы во время точения втягивают язык и верхнюю гортань далеко назад, чтобы увеличить объем глотки, выполняющей роль резонатора. И тогда их уши могут быть стиснуты с двух сторон косточкой, кожистой лопастью и гортанью.

И все же анатомическая версия глухариной глухоты не очень-то достоверна. Металлические отливки слухового прохода пернатых вокалистов, сделанные при открытом и закрытом клюве, свидетельствуют, что проход никогда полностью не перекрывается. Предпочтительнее нервно-психическая гипотеза: в конце песни солист приходит в такое возбуждение, что не слышит того, что делается кругом. И не только не слышит, но, наверное, и не видит и не чувствует. Вячеслав Васильевич Немцев, который в Дарвинском заповеднике вот уже двадцать лет наблюдал за токованием в руководимом им глухарином питомнике, говорил мне, что в экстазе точения пернатого певца можно безнаказанно теребить например, дергать за шею. Певец реагирует на такое оскорбление лишь после окончания арии. А не вспомнить ли, что в состоянии экстаза и мы сами не обращаем внимания на то, что творится вокруг? Самцы проводят на току около двух месяцев и покидают сцену гораздо позже того, как последняя глухарка сыграла здесь свадьбу. Будто на что-то надеются, чего-то ждут. К концу токования из-за нервного и физического напряжения певцы сильно худеют, теряют в весе. Зато их распухшая шея делается чуть ли не вдвое толще. Сибиряки говорят в таких случаях, что глухарь набормотал себе шею.

Сотрудник Зоологического института АН СССР Р. Л. Потапов обосновывает тезис о том, что прародина глухариного народца не где-то неимоверно далеко, а почти в Сибири - на Южном Урале. В доказательство он приводит факты, что именно здесь обитают "молодцы", которые по окраске оперения, длине хвоста и прочим статям ближе всего к предкам. Например, у местных глухариных старцев перья на брюхе так седеют, что "пернатые аксакалы" совершенно белобрюхи. Видимо, отсюда давным-давно могучие птицы разбрелись по лесам Евразии.

Если Потапов прав, то поначалу все глухари бормотали так, как принято на Южном Урале. Шло время, и западноевропейские глухари запели по-иному: в их бормотушных куплетах появилась так называемая "пробка" - звук откупориваемой бутылки. Из нашенских же краснобровых певунов "пробкой" обзавелись лишь те, кто в Прибалтике, остальные бормочут по старинке.

Забот полон клюв. Когда распускается листва, те солисты, кого не пристрелили, отправляются на периферию, в глушь, в чащобу из чащоб. И до осени в обществе не показываются. Причина уважительная - отставные артисты ходят полуголые. В разгар лета у них линяют не только самые нужные маховые рулевые перья, но даже роговой покров клюва и когтей. Представьте на минуточку, что у вас выпали ногти и зубы. Каково?!

У глухарок после тока и вовсе забот полон клюв. Еще загодя в каких-то сотнях метров от эстрады молодка выбирает местечко поуютнее. Такое, чтоб от дождя было защищено и от врага скрыто. Например, под корнями упавшего дерева. Там она разгребает ямку, кое-как выстилая ее сухими листочками и травинками. И в свой срок откладывает в ямку от пяти до шестнадцати яиц. По величине они точь-в-точь куриные, но желтоватее или красноватее и с бурыми пестринками. По одним сведениям глухарка несется ежедневно, по другим - через день. Не зависит ли это от погоды или настроения?

Нужно отдать должное героической самоотверженности мамаш. Почти месяц они грудью прикрывают кладку от невзгод, больших и малых, страшных и не очень. Бывало, что после лесных пожаров находили обуглившиеся тельца пернатых матерей, не дрогнувших перед всепожирающим пламенем. И при встрече с хищниками глухарка "вызывает огонь на себя". Скособочившись, волоча крыло, играет со смертью перед лисьим носом, чтобы отвести беду от гнезда.

Нелегок и обычный день: надо раз двадцать перевернуть каждое яйцо, чтобы оно лучше прогревалось, трижды "на скорую руку" поесть, тратя на еду минут пятнадцать. Иначе яйца могут остыть, переохладиться. Однако беспрерывно кутать еще не вылупившихся детенышей тоже нельзя - периодические охлаждения стимулируют развитие зародыша. Слава природе, зародыши не хилые. В одном из экспериментов глухариные яйца 17 часов держали почти что на морозе, всего при 8°С. И ничего, обошлось.

Глухарь (Tetrao urogallus)

Пока птенчики не вылупились, стоит еще немного посудачить о хлопотах пернатых мамаш. Например, задумывались ли вы, где они достают такую уйму материала для скорлупы? В лесу рассчитывай только на себя. А в данном случае - на свои внутренности. Скорлупа - всего лишь кальцит, кристаллический карбонат кальция. Сырье для его синтеза берется из плазмы крови, которую, в свою очередь, снабжает скелет. И если потребуется, птица за день перекачает в кровь десятую часть своего костного вещества.

И глухариная, и куриная скорлупа весит около пяти граммов, из них два грамма чистейшего кальция. Из-за него кровь прямо-таки бурлит: он обменивается каждые 12 минут. Ведь основная порция кальция включается в состав скорлупы в последние часы перед тем, как свеженькое яйцо окажется в гнезде. Лихо! Так, пожалуй, все кости растранжирить можно.

Что вы! Птицы берут кальций не откуда попало, а из так называемого полостномедуллярного костного вещества. Вы с ним знакомы - это нечто вроде губки внутри трубчатого птичьего каркаса. И если белоклювым кавалерам ввести половые гормоны самок - эстрогены, то и в их костях появится губка, склад кальция. А заведует всем этим паращитовидная железа - от нее зависит концентрация ионов кальция в крови. Железа работает на совесть, едва появится дефицит, она его тут же ликвидирует.

А теперь про жизнь в яйце. Здесь, правда, тесновато, но не жарко и не холодно. Не душно. Кислород поступает через форточку - десять тысяч микроскопических пор. За время инкубации форточка пропускает внутрь несколько литров кислорода, наружу - углекислый газ и водяные пары. С едой тоже все устроено-наилучшим образом. Скатерть-самобранка - жиры желтка - всегда под рукой. При расщеплении жиров выделяется энергия, которая подпитывает зародыш, и высвобождается вода. Много воды. И чтобы птенец не утонул, яйцо в виде водяных паров теряет почти шестую часть исходной массы. И мне думается, Джонатан Свифт зря не включил в план перспективных разработок Великой академии в Лагадо изучение способа добычи воды из глухариных, куриных, утиных и прочих яиц.

Вместо ушедшей воды появляется воздух, который и скапливается в тупом конце яйца. Поэтому насиженные яйца плавают в воде, а свежие тонут (с этим явлением мы еще столкнемся чуть позже). Птенцу воздушная камера нужна до зарезу, все равно как баллон аквалангисту. Ведь птенец начинает дышать воздухом еще в скорлупе, перед тем как пробить в ней окно в мир.

Глухарята до смешного похожи на рябеньких цыплят, но покоренастей, покрепче. Едва обсохнув, шустро семенят за матушкой. В десятидневном возрасте глухарята радостно перепархивают, а в месячном - вполне прилично летают. И не потому ли они спешат встать на крыло, чтобы успеть отдалиться от земных жестокостей?

Лес - не курятник. На Урале из-за плохой погоды в первые три недели существования прощается с жизнью половина глухариных выводков. Вдумайтесь, каждого второго птенчика расстреливают холодные дождевые капли. А ведь у глухаренка неплохой запас прочности: первые два-три дня при благодатной погоде он может обойтись вообще без всякой пищи. Но, увы, дождь и ветер при температуре +10° несут смерть, даже если матушка пускает погреться под растопыренные перья, даже если она разрыла муравейник, чтобы несмышленыши подкрепились вершиной детского лакомства - муравьиными яйцами, даже если вокруг полно ягод. Повторяю, лес не курятник: в Завидовском охотничьем хозяйстве Калининской области подсчитали, что к августу по той или иной причине обрываются нити жизни у 79% глухарят. Так что не только цыплят по осени считают.

Предположим, что тот глухаренок, о котором мы с вами говорили, был сыт, не мерз и не очень мок, не попал на зуб лисе и его миновали когти ястреба. В общем, жил себе припеваючи и к началу зимы так раздобрел, что по весу догнал родительницу. И для этого старался, как мог: тянулся к ягодам земляники, черники, голубики, брусники, костяники, клюквы, малины, морошки, шиповника, можжевельника, рябины... Интересовался грибами и цветами, дегустировал листья клевера, кислицы и осоки, всяческие семена, не брезговал овсом, рожью и горохом. За обе щеки уплетал вялый осиновый лист - вкус специфический, выше всяких похвал. И все ягоды, листья и семена были сдобрены приправами из клопов, мух, гусениц и моллюсков.

Бывалые люди уверяют, будто дружественные отношения со спокойным, только что пойманным глухарем и в особенности с глухаркой можно установить с помощью винограда,- насильственное кормление пленницы чаще всего превращается в удовольствие для обоих компаньонов. Раздавив в клюве сладкую и нежную виноградину, северные птицы испытывают неведомое блаженство. Однако на воле им нравится набивать зоб и прямо противоположными продуктами - например, твердыми кедровыми орешками. Вкуса их глухари не знают - скорлупу уже в желудке давит терка из мышц и камней.