Пол в брудере моют раствором едкого натра, что спасает воспитанников от кишечных инфекций. Выживаемость птенцов сейчас очень высокая - девяносто процентов. Почему не сто? Всякое случается. Бывает, чуть загляделся, и кто-то утонул в ведре, кто-то в щель затиснулся... В брудере есть солярий, куда засыпают прокаленный речной песок, над которым вешают круглые электрические спиральные отражатели. Когда прохладно, птенчики льнут под отражатели - и их опускают пониже, а если глухарята расползаются веером - отражатели поднимают.

Глухарята народец дружный. Большие не притесняют маленьких. Все любопытны и суетливы. Но навести порядок несложно, достаточно, например, громко и строго сказать: "Чего кричите?!" Галдеж и беготня тут же прекращаются, если раздастся тревожный крик вороны или в поле зрения появится собака или кошка. И все дружно спешат к кормилице, едва она постучит ложкой по тарелке.

Через месяц в беспокойной стайке можно узнать, кто есть кто,- у самцов появляются красные брови.

Многие глухари, выращенные людьми, становятся почти ручными. И когда в заповеднике решили выпустить на волю партию подросших трехмесячных птиц, которые первые девяносто дней своей жизни провели в обществе людей, пернатые не без труда расстались с цивилизацией. Один упрямый глухарь ходил по крышам изб на центральной усадьбе и никак не хотел в лес. Другие на болоте брали корм из рук, третьи не пугались громкого разговора. Согласитесь, для вольной лесной птицы это не тоже. А когда выпустили двухмесячных глухарят, выяснилось, что те быстро обживаются в лесу и дичают. Вскоре к ним и за километр не подойдешь. Этот эксперимент поведал об очень важном - в питомнике можно выращивать птиц разной степени прирученности. Нужно лишь дозировать время и способы общения человека с ними.

Житье-бытье в вольерах. Тех, кого в лес не отпускают, ждет долгая жизнь в обширных выгулах вольеров и под хлебосольной крышей питомника, где обитает уже третье поколение одомашниваемых птиц. Здешние вольеры - залюбуешься. Даже размеры ласкают глаз. Как говорится, сам бы жил, да в город на работу надо. Внушительны и строения питомника, а штат его микроскопический - четыре человека. Но и глухарей было не бог весть сколько - тринадцать самцов и сорок семь самок.

Дощатая, высотой в метр, внешняя ограда вольеров снаружи обита металлической сеткой, уходящей в почву. Это защита от супостатов вроде горностая. Над вольерами - мелкая веревочная сеть,, которая не пускает внутрь воробьев, а глухарей - наружу. Внутри по бокам дощатые косые навесы. Это защита от дождя, ветра или солнцепека. В вольерах полно зелени, но сюда еще подсевают овес и разнотравье, и глухари частично пребывают на подножном корме. Чтобы то, что падает из-под хвоста, не гнило и не заражало птиц, выгулы вольеров ежегодно перепахивают.

В каждом вольере по три корытца-кормушки: с клюквой (стакан в день на птицу), с отборной пшеницей (кукуруза им нравится еще больше), с чистыми мелкими камешками и яичной скорлупой. Во время тока дают лесной допинг - цветы ивы и пушицы. Зимой постояльцы получают вволю хвои. Вообще-то считается, что возле кормушек глухари иногда капризничают. Например, с удовольствием уплетают комбикорм в виде гранул, а от самого распространенного (колбаски) презрительно отворачиваются. Еще бы не отворачиваться: этот комбикорм весьма схож с их собственными отбросами.

Скажу и про досуг. На кормежку даже у вольных глухарей уходит лишь утро и часть дня. И если тепло и сухо, они любят часами нежиться в пыли, сочетая приятное с полезным - изгоняя пухоедов и кровососов, притаившихся среди перьев. В питомнике птицы сами себе устраивают купальни. Облюбовав местечко, клювами в дерне вырывают ямы. И люди подсыпают туда речной песок с золой. Зимой досуг скучнее. А в лесу от мороза птицы и вовсе прячутся в снег и долго сидят там безвылазно, вроде не общаясь друг с другом.

А вообще-то глухари себе на уме. В питомнике во время тока белоклювые молодцы ужасно драчливы и только думают, как досадить друг другу. И приходится до летней линьки петухов держать в строгой изоляции от соперников. Один такой артист и во мне увидел конкурента. На блокноте, которым я от него защищался, остались рваные дыры от здоровенного клюва. Но стоило далеко в небе появиться орлу, драчун тут же прекратил агрессию, замер, повернул голову набок и янтарным глазом уставился на настоящего врага. Его ничуть не смущало присутствие людей, предыдущая драка и то обстоятельство, что в накрытой сетью вольере орел не страшен.

Глухарь (Tetrao urogallus) - самка

Мне рассказали, что за более чем двадцатилетнюю историю питомника лишь однажды спелись два краснобровых вокалиста. Замечательный был дуэт. Пернатые артисты одновременно начинали и заканчивали песню, синхронно двигались, поворачивая в одну сторону. И так далее, и тому подобное.

А каково было глухаркам? Им, как и судьям на фигурном катании, из двух молодцев надо выбрать лучшего. Ведь, послушав пение и посмотрев танцы, глухарки решают, кто годится в отцы, а кто нет. И бывает, невесты рвутся к кавалеру в соседнюю вольеру, презрев того, который день за днем надрывается и пляшет под боком. Такой же казус случался и в Березинском заповеднике, где тоже держат глухарей в неволе.

И если в питомнике на берегу Рыбинского водохранилища птицы живут хоть на каком-то приволье, то в Березинском заповеднике их посадили в проволочные клетки с проволочным же полом. Расчет прост: все, что глухари роняют из-под хвоста, проваливается вниз. Хотя и тесно, но гигиенично. Какая система лучше? Это решать не нам с вами, а специалистам, да и то лишь тогда, когда наступит время. Всему свой срок. Но все же стоит хоть чуть-чуть ознакомиться с клеточным глухариным бытом.

Обычно под клеткой мы понимаем некое прямоугольное сооружение. Но такие клетки оказались для глухарей хуже всякой тюрьмы. Испугавшись, могучие птицы, как испокон веку принято в лесу, взлетали с места в карьер, пребольно ударялись в потолок и либо снимали себе скальп о редкую проволочную ячею, либо ломали крылья. Но и мелкая ячея мало чем помогла. И тогда сделали треугольные клетки. Их наклонные боковые стены не дают набрать скорость для взлета и погибнуть в расцвете сил.

Глухарь - птица нервная, вернее, еще дикая. И чем меньше клетка, тем сильнее нервничают ее обитатели,- отступать-то некуда! В обширной клетке при появлении человека постояльцы отходят в дальний угол, а в маленькой, инстинкт спасения, словно катапульта, подбрасывает их вверх. И не только из-за неожиданного появления человека птицы теряли голову. Однажды в Березикском заповеднике сразу четырех пернатых воспитанников хватил инфаркт. Их насмерть перепугали зубры, чья вольера была неподалеку.

Этот и прочий горестный опыт позволил сконструировать более или менее сносное трехкомнатное глухариное общежитие. В длинных треугольных клетках по бокам сделали по однокомнатной квартире для солистов, а в центре - общую комнату для самок. Из-за того, что проволочная перегородка мало мешает самцам тузить друг друга, их развели на края проволочного тока. От другой напасти - грузные самцы наминали, портили ноги о сетку - избавились просто: для пола хороша проволока с полихлорвиниловым покрытием. Из дамского общежития есть узенькие лазы к кавалерам. В них может протиснуться только невеста (женихи вдвое массивнее), которая устремляется к тому певцу, что ей больше приглянулся. Ну, а сыграв свадьбу, куда откладывать яйца? Вокруг-то толкучка. Пишут, что, когда в дамской половине сделали гнезда-домики, несушки стали откладывать порой по двенадцать оплодотворенных яиц.

В Березинском заповеднике нашли управу и на кишечное заболевание, косившее глухарей направо и налево. Птиц стали потчевать энтеросептолом и другими лекарствами. И как уверяют сотрудники заповедника, гибель пернатых затворников уменьшилась в девять раз.

В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона издания 1913 года не без досады читаешь: "Глухарь ежегодно привозится из северных губерний на наши столичные рынки в весьма значительном количестве и в еще большем числе потребляется на месте добывания его". Ныне искать глухаря на рынке никому и в голову не придет. Нет этой птицы и в обычных продуктовых магазинах. Но вот московские магазины фирмы "Дары природы" подчас балуют своих посетителей. Неощипанный, весь в перьях, замороженный белоклювый красавец с головой, подвернутой под крыло, стоит 10 рублей с копейками, глухарка - 8 рублей, опять-таки с копейками.

Я не решился купить ни его, ни ее. То ли потому, что дома не смогли бы правильно ощипать, то ли потому, что не. знаю, как готовить эту птицу. А скорее всего, потому, что вряд ли бы проглотил хоть кусочек. В глазах так и стоит и даже снится чарующая картина токующих глухарей.

Уж поскорее бы сбылась мечта сотрудников Дарвинского заповедника, поскорее бы глухарь стал близким соседом - птицей антропогенного ландшафта, все более заполоняющего планету. Скажем, отдыхаете вы на лавочке в пригородном лесопарке, а глухарь вроде белки клянчит у вас кедровые орешки. Не чудо ли? Кстати о другом чуде. Пожалуйста, вспомните из начала очерка того глухаря, что токовал в Московском зоопарке. Не глухарь, а золото. Не сразили его инфекции, не замучил шум автобусов и гомон посетителей. Выжил красавец! И на следующую весну снова устроил феерическое представление.

Литература: Старикович Станислав Францевич. Они живут не только в заповеднике. Москва, 1988