Эти и сходные случаи показывают самым ярким образом, что приспособительная неподвижность в сочетании с критической одеждой играет существенную роль в жизни самых разных видов пресмыкающихся, земноводных и членистоногих так же, как и птиц. Она характерна для обыкновенной камнешарки и многих других куликов, а также многих наземных птиц, например болотной совы, козодоев и совиного попугая.

Пальмер описал поведение пятнистого перевозчика (Actitis macularia), заметившего приближение грифа Catharistes aura septentrionalis. Перевозчик немедленно прижался к земле, вытянув голову и клюв к воде, и оставался в такой позе, "как бы окаменев, пока тень хищника проносилась на расстоянии нескольких футов". Фотографируя золотистую ржанку, я стал свидетелем сходного приспособительного поведения. До тех пор, пока сидящая птица не чувствует наблюдения за собой, она высоко держит голову и достаточно заметна. Но при первой тревоге она стремится избежать обнаружения, опуская голову так, чтобы скрыть оперение горла и груди. Когда это произойдет, она как бы становится частью болотистой местности, и ее едва можно обнаружить на расстоянии 6-7 м. Действительно, при таких обстоятельствах золотистая ржанка (Charadrius apricarius) представляет один из наиболее совершенных примеров общей покровительственной окраски среди всех британских птиц. Я полностью в этом убедился несколько лет назад при следующих обстоятельствах. Мне показали гнездо, которое я хотел сфотографировать. Располагая ограниченным временем, я решил обойтись без укрытия и вместо этого, установив аппарат в нескольких метрах от гнезда, замаскировал камеру и штатив вереском.

Я прикрепил шнурок к спуску фотоаппарата и отвел его метров за двадцать к месту, куда я мог пробираться, не будучи замеченным из гнезда. Выждав возвращение птицы к гнезду, я сделал два снимка, и каждый раз, когда я вновь подходил к аппарату, чтобы сменить пластинку и завести затвор, птица отлетала от гнезда. В третий раз я, как и раньше, вернулся к аппарату, но, к своему разочарованию, обнаружил (как я подумал), что я испортил пластинку, так как птица не взлетела. Видимо, я поторопился, и она не вернулась к гнезду. Но где же было гнездо? Хотя оно было не более чем в 5 м от места, где я стоял, и хотя я знал, что яйца с моего места были хорошо видны, но в течение некоторого времени я никак не мог увидеть гнезда. Очень удивившись, я проверил точное местоположение гнезда по направлению, на которое указывал аппарат, и вот, к моему восхищению и удивлению, там и оказалась птица, прижавшаяся к земле и выглядевшая совершенно так же, как любой другой клочок окружавшего ее вереска. И трудность обнаружения была обусловлена главным образом критической позой, как я обнаружил в тот же вечер: проявив пластинку, я увидел, что птица была хорошо видна, она сидела, подняв голову, свободно и непринужденно, а ее светлые перья на шее и груди были прекрасно заметны.

Более того, примечательно, что даже крупные птицы могут легко избежать таким образом обнаружения, и притом даже на близком расстоянии в открытой местности, совершенно лишенной укрытия. Это, несомненно, имеет место в случае разных дроф. Говоря о дрофе-красотке или джеке (Chlamydotis undulata macqueenii), птице, размером с небольшого индюка, Чизмен отмечает, что когда джек "лежит ничком на земле, его красивые желто-бурые оттенки, прерванные мелкими коричневыми червеобразными отметинами и полосами, обманывают глаз хищника и человека на расстоянии 10 м, несмотря на крупные размеры птицы, до тех пор, пока джек остается неподвижным. Если бы эта птица была окрашена в черный или черный с белым цвета, она привлекала бы внимание за 500 м. Ее способность исчезать из вида в обычном для нее окружении почти неправдоподобна. Однажды мы подъехали на автомашине к развалинам вблизи Багдада, расположенным в голой пустыне, для того чтобы пострелять диких голубей. Из машины вышли четыре человека, и после получасовой пальбы рядом с одним из колес машины с голой земли, когда один из нас едва не наступил на него, к нашему крайнему изумлению, поднялся джек". Этот же автор приводит доказательства, тому, что джек, насиживая в гнезде, очень хороша укрыт от острых глаз ловчих соколов.

Выше я говорил о случаях, когда естественное укрытие отсутствует и, следовательно, наиболее подходящей критической позой является распростертая. В противоположность этому, мы обнаруживаем, что многие виды, обитающие в лесах и камышах, принимают прямостоящую позу, которая лучше приспособлена к общим чертам фона. Наиболее поразительным примером является лесной козодой Nyctibius griseus, поведение которого будет описано ниже. Эти своеобразные козодои при угрозе опасности выпрямляются, вытягиваются в струнку и застывают неподвижно, принимая положение, в котором" птица кажется продолжением сучка, служащего ей насестом. По Белчеру и Смокеру, когда птица не чувствует себя настороже, у нее совсем иная внешность: в такие моменты ее "большие красивые глаза широко раскрыты, так что видна золотистая радужина, похожая на совиную; хвост, а иногда и крыло, вытянуты, а вид непринужденный. Но как только замечен непрошенный пришелец, принимается описанное выше положение, но не сразу, а медленно вытягивая тело".

Вихляй, или дрофа-красотка (Chlamydotis undulata)

Я подумал, что она ранена или парализована страхом, и, положив руку на конец клюва, сгибал голову назад, пока она не коснулась спины; когда я отнял руку, голова, как на стальной пружине, подпрыгнула и стала в прежнее положение. Я много раз повторял опыт с тем же результатом; даже глаза птицы оставались все время неподвижными и немигающими, как если бы животное было парализовано. Не удивительно, что так трудно, почти невозможно, было обнаружить птицу в подобном положении! Но как же случилось, что, много раз обходя по камышам вокруг птицы, я не заметил полосатой спины и темноокрашенных боков? Задав себе этот вопрос, я обошел кругом, чтобы посмотреть сбоку, но удивительное дело, я ничего не увидел, кроме подобной камышу передней стороны птицы! Ее движения, когда она быстро или медленно поворачивалась вокруг, так точно соответствовали моим собственным движениям, что я почти усомнился, двигался ли я сам. В течение некоторого времени я продолжал опыт, прижимая вниз голову птицы и пытаясь силой заставить ее принять какое-либо новое положение, но странная упругость оставалась неизменной, поза птицы тоже не менялась. Расхаживая вокруг нее, я обнаружил также, что как только я переходил на противоположную сторону, и птица больше не могла изгибаться на насесте, она с величайшей быстротой поворачивала тело в другую сторону, немедленно оказываясь вновь обращенной ко мне брюшной стороной. Наконец я снял ее с тростника и посадил на руку, после чего она улетела прочь, но отлетела лишь на 40 или 50 м и села в сухую траву. Здесь она снова применила тот же способ так удачно, что я разыскивал ее 10-12 мин и был поражен тем, что существо столь слабое и хрупкое имело достаточную силу и выдержку, чтобы его тело оставалось напряженным и в неизменном положении в течение столь долгого времени".

Сколь ни насыщено это сообщение поучительными деталями, быть может, самым замечательным является инстинктивное обыкновение птицы подставлять незваному гостю самую узкую поверхность своего тела. В другом месте мы увидим, что сходная инстинктивная ориентировка, но с совершенно противоположным результатом, встречается у некоторых птиц, пресмыкающихся, земноводных и насекомых, подставляющих врагу наибольшую, а не наименьшую поверхность своего тела. Но в таких случаях поведение имеет обратное значение. Нужно увеличить, а не уменьшить себя, нужно показать себя, а не скрываться, нужно испугать врага, а не имитировать окружающую среду. И, конечно, этот же принцип применяется в позах демонстрации или ухаживания у различных птиц и млекопитающих по отношению к самцам-соперникам того же вида или к представителям противоположного пола. Я упоминаю здесь об этих фактах, ибо они показали, что рассмотренная нами инстинктивная ориентация тела не представляет изолированного или случайного явления. Она составляет основную часть тех замечательных особенностей, элементы которых слагаются из изменений формы приспособления окраски, инстинктов поведения и особенностей позы. Эти особенности широко распространены среди различных групп животных и в различных типах среды, их действие превосходно приспособлено к среде и образу жизни, их значение заключается именно в маскировке или демонстрации, в защите или нападении - и только этим они могут быть объяснены, а успех или неуспех их действия часто решает вопрос жизни или смерти их обладателя.

Литература: Х.Котт. Приспособительная окраска животных. Москва, 1950