Взглянем на гнездо совы. Как из чего она его строит? Собственно, почти никак и не строит. Есть готовое воронье, подходящее по габаритам и дислокации, - займет, немного подправит. За новой, свежей подстилкой, за ветками для ремонта далеко летать не будет. Нет гнезда чужого - вытопчет самка филина ямку в земле и два-три, а то и пять белых яиц без всякой мягкой или жесткой "подкладки" в ней насиживает. В такой же ямке и белая сова больше месяца , согревает в прохладные дни и ночи полярного июня полдюжины своих яиц. В дупле на голой древесине, в норе на сырой земле, на камнях в расщелине скалы (сыч - ив скирде) или где-нибудь под крышей сарая неплохо устраиваются совы со своим потомством. Только болотная сооружает кое-какое примитивное гнездовое устройство на земле.

Птицы из отряда орлиных гнездостроительством в такой мере не пренебрегают, только настоящие соколы исключение, подобное совам.

Любят ли купаться орлиные птицы? Грифы - да. Когда представится возможность после зловонных трапез. Орланы и скопа волей-неволей совершают омовения, "ныряя" за водоплавающей добычей. Но, в общем, у дневных хищников регулярные купания, кажется, не в обычае.

У сов порядок иной: купаются в воде и в песке, когда воды нет. Мелкий, теплый дождь - блаженный душ для них! Позабыв обо всем, долго кружат в воздухе под дождем, распушась и раскинув веером хвост.

Домовый сыч любит жить в редколесье, в садах, на кладбищах, в парках. Гнезда устраивает в дуплах, в нишах заброшенных построек. Но в Центральной и Восточной Азии гнездится и на земле: между камнями, в норах сурков. Охотится ночью и днем. Встревоженный, трещит почти как зорянка.

Теперь немного анатомии, предмет, по мнению многих, довольно скучный, поэтому долго на нем не задержимся.

В кишечнике орлиных птиц нет слепых выростов (тех, остатки которых нередко воспаляются у нас, - вот и аппендицит). У сов (у козодоев, кстати, тоже, а еще у кур и гусей) слепые кишки длинны и вместительны. Для чего? Непонятно. Как гуси и куры, зерна и зелень - пищу, которая переваривается в "бродильных чанах" слепых кишок, - совы не едят. Возможно, этот атавистический дар унаследован совами и козодоями от общих предков-вегетарианцев. Зоба, который до предела наполняют мясом орлиные птицы, у сов нет. Поэтому Гаргантюа из совы не получится. Сова много съесть не может. Остатки трапезы прячет где-нибудь в дупле, чтобы потом к ним вернуться.

Как ястреб, сокол или орел ощипывать перья и шерсть с птицы или зверька, которых поймает, сова не будет. Проглотит целиком. Велика добыча - разорвет на куски, ест их с перьями и костями. Филин, правда, большую добычу ощипывает, но всегда ли - не ясно.

Сокол и ястреб даже мясо отдирают от костей, чтобы твердое не есть. И они, конечно, глотают небольшие косточки, попадают в желудок вместе с мясом и перья, шерсть, но не в таком обилии, как у сов. Поэтому погадки (свалявшиеся в ком перья, шерсть, хитин и другие непереваренные остатки) дневные хищные птицы не часто выбрасывают из желудка (через рот) - лишь, когда от многих обедов накопится все то, что переварить нельзя. В их погадках немного осколков костей. Совиные погадки основательно "нашпигованы" костями. Ребра съеденных птиц и мышей и даже целые их черепа обработаны в желудке так хорошо, что годятся, говорит Оскар Хейнрот, в коллекции музеев.

У зимородков-рыболовов, ракшеобразных птиц (опять они!) погадки сходного "насыщения" - рыбьи кости, чешуя...

Яйца у сов белые, с блестящей скорлупой (у ракшеобразных и козодоев тоже). Новорожденные совята одеты пухом (у ракшеобразных голые). Но слепые и глухие. Птенцы орлиного племени, взломав скорлупу яиц, с любопытством рассматривают мир черными глазками. С первого дня слышат.

Глаза и уши совят открываются через неделю, и скоро птенцы линяют, меняя первородный пух на "мезоптиль" - мягкие перышки, нечто среднее между пухом и пером. Это уникальное произведение природы: кроме сов, ни у кого больше нет.

Собственно, совята не линяют по общему у птиц образцу. Пух не выпадает, а растет и растет, и вот оказывается, что сидит каждая пушинка на вершине мезоптильного пера.

Теперь замечены некоторые тонкие, ускользавшие от наблюдателей детали кормления совят.

Ястреб и сокол, ощипав добычу, рвут ее мелко (чеглоки - даже на тонкие волокна!). Берут в клюв и держат затем над птенцами, те быстро, "со знанием дела" хватают подношения.

Домовый сыч (Athene noctua)

У сов предшествует кормлению птенцов обязательная процедура "касания". Всем, что предназначается в пищу совенку, сова прикасается сначала к его голове, к углам клюва. Только тогда ее ребенок, точно очнувшись, реагирует на то, чего давно ждал, проголодавшись, и "боком" клюва хватает предлагаемое. "Совершенно подобно поступают ракшеобразные, в известной мере также и дятлы", - пишет Оскар Хейнрот.

Ощупывание "углами" рта - проверка съедобности! - пищевой ритуал даже взрослых сов. Это немного странно: ведь совы в ночных поисках полагаются не на осязание, как другие птицы, промышляющие в темноте (киви, некоторые утки и кулики), а на великолепный слух и все видящее во мраке око.

Это око! Круглое, пристально, не мигая глядящее, будто проникающее в суть вещей. Какие сокровенные тайны скрыты в лупоглазой голове филина? Из-за глазастости своей, невозмутимого философского спокойствия, с которым взирает сова на грешный мир, она прослыла еще у древних греков символом мудрости и познания. В мультфильмах и романах сова весьма впечатляюще "крутит" глазами-шарами, производя необходимый драматический эффект.

Но реальная, живая сова "крутить" глазами не может: слишком прочно соединены они с черепом. Да и глаз совиный вовсе не круглый. Лишь снаружи, в обрамлении век, кажется таким. Если вскрыть окружающие глаз ткани и вынуть его целиком из совиной головы, окажется, что это частично окостеневшая укороченная трубка, сзади более широкая. Бинокль, короткая подзорная труба - этот телескопический глаз! Не круглая даггер-камера с малым фокусным расстоянием, как почти у всех зрячих.

Угол зрения каждого совиного глаза - 160 градусов. Но, когда ей этого мало, сова поворачивает голову вбок, назад и, не свернув шеи, даже дальше: на 210, а иные и на 270 градусов от фронтального положения. И все в одну сторону вокруг вертикальной оси!

Темной ночью сова видит неподвижную мышь при освещении всего в 0,000002 люкса! Если и в 46 тысяч раз будет светлее, все другие птицы (кроме, может быть, козодоя) мышь не заметят. Трудно вообразить, как мала доля света, достаточная сове, чтобы с успехом охотиться. В ясный полдень под Москвой, например, солнце освещает землю с силой в 100 тысяч люксов.

В некоторых книгах еще пишут, будто совы днем плохо или ничего не видят. Устарело. Видят. Не хуже, а иные и лучше человека. Больше того, они, как другие птицы, и звери, и, по-видимому, ящерицы, на светлом небе, даже на фоне яркого солнца, отлично различают силуэты парящих птиц. Способность, утерянная нами, а возможно, и изначально не данная от природы.

Ничто не совершенно под солнцем и луной - есть и у совы зрительные "дефекты". Дальнозорка она и близко перед собой, вероятно, ничего не видит.

Положите, говорит Хейнрот, мучного червя перед совой-сплюшкой. Она безуспешно много раз попытается схватить его лапой, так как заметила, когда подносили, что он тут рядом. Но где лежит, не видит. Отойдет назад на несколько шагов, увидит червя и тогда уверенно схватит его.

Филин, когда поймает крысу, подержит ее немного в когтях - характерная для сов пауза! - задушит и поднесет к "лицу". Но не рассмотреть ее хочет. Нет, он глаза даже и вовсе закрыл. Он крысу, прижимая слегка к клюву, "ощупал" осязательными перьями-щетинками, которые растут вокруг совиного клюва. Опыты доказали: у животных есть врожденная инстинктивная схема реакций на типичные признаки как природных врагов, так и друзей (собратьев по стае, родителей, детей).

Без врожденного, хотя бы приблизительного знания, кого ловить, чем кормиться, тоже не проживешь, когда, неопытный, первый раз выйдешь на охоту без сопровождения и ценных указаний взрослых. Стереотипная пищевая схема, запрограммированная в мозгу, помогает молодым совам сделать правильный выбор в этой критической ситуации. Схема очень проста, учитывает в поведении и форме жертвы лишь главные и характерные черты.

Каждая сова, даже выращенная человеком и никогда не знавшая других сов, с рождения получает понятие о том, что мышь, которую надо хватать, - это шуршащее, бегущее, монолитное, компактное тело на коротких ножках, а птица - тело яйцевидное, с крыльями и хвостом. Движется оно или не движется, шуршит или не шуршит, не имеет значения.

Ведь совы охотятся ночью, когда мыши тоже не спят, активны и бегают, а значит, шуршат. А птицы спят, значит, не бегают и не шуршат. Сделав соответствующие муляжи (шуршащий, бегающий на ножках и неподвижный яйцевидный с крыльями и хвостом), ученые без труда обманули сову: она схватила эти подделки. (Неподвижную на ножках и яйцевидную без хвоста, которые тоже ей предлагали, не брала, игнорировала.) Схватила, подержала немного в когтях, закрыв глаза, прижалась клювом и осязательными перьями вокруг него, ощупала, что поймала, убедилась: схватила не то, и выбросила подделку прочь.