Погоныш, птица, похожая на коростеля, но потемнее его, свистит отрывисто "фить-фить", словно стадо или коней подгоняет! Этот посвист слышится по вечерам и ночам вблизи прудов, озер, в сырых кустарниках, порой у самой дороги. Пугает запоздалых путников, так как, по уверениям многих, похож на подозрительную перекличку хулиганов и прочих недобрых людей. Некоторые погоныши улетают зимовать очень далеко, до самого юга Африки или Азии.

Лысуха. Пастушок, от имени которого назван весь отряд, птица облика в общем коростелиного, лишь клюв слегка изогнут вниз. Обитает по тем же сырым местам. Крик его - визгливое повторяющееся "уить-уить-уить" или резкое "тильк". Некоторые считают, что сначала с расстановкой кричит "кёп-кёп", потом быстрее и быстрее - "кёп-кёп-кёп-кёп-кёп-кип-кирр". Бегает пастушок, подергивая приподнятым хвостом, в гуще трав. На открытых местах редко появляется.

Султанка - самая большая и красивая из болотных курочек в нашей стране. Зелено-синяя, с большой красной бляшкой на лбу, клюв и ноги того же цвета. У нее редкая повадка: берет корм лапой и подносит к клюву! В отряде пастушковых ни у кого такого нет, а только у попугаев, соколов, сов и некоторых певчих птиц. Красивую эту птицу немногие видели. Не только потому, что осторожна и умело таится в тростниках восточного Азербайджана и волжской дельты, куда эти птицы изредка залетают: мало осталось султанских куриц. Уцелевших охраняет закон.

Камышница - краснолобая, как и султанка, но оперение ее без синего блеска, черно-бурое. Поменьше белолобой лысухи, которая примерно с утку. Обе птицы - обитатели многих наших низовых болот.

Камышница и лысуха надежно маскируют гнезда, согнув над ними тростники. Получается зеленая довольно, впрочем, рыхлая беседка в густой траве. Дном она чуть касается воды. Либо, опираясь на стебли, как на сваях, чуть возвышается над водой. Тогда лесенка, а точнее сходни, сооруженные из стеблей, косо положенных от воды ко входу в гнездо, облегчают малышам и взрослым птицам доступ в дом. Птенцы первые дни после водных прогулок ночуют, отдыхают и сушат пух в этой беседке. Позднее родители строят из тростинок островки на мелкой воде или на сырой земле, чтобы их малыши могли обсушиться здесь и переночевать. Тогда необходимость в гнезде и сходнях к нему постепенно отпадает.

Черные птенцы многих пастушковых с яркими сигнальными пятнами на головах. У лысухиных птенцов - оранжевые кольца вокруг глаз. Юные камышницы - с голубыми надбровьями, у пастушков - голое красное пятнышко на темени. Клювы родителей и птенцов тоже часто цветисты. У камышниц - красные, с желтизной на конце, у погонышей - красные, с зеленью. Это возбуждающие соответствующие реакции эвокаторы, вроде красного пятна на клюве у серебристых чаек. Первые дни пастушковые, как и чайки, кормят птенцов, взяв предлагаемое лакомство в клюв. Цветные пятна на клюве предназначены привлечь внимание неопытного еще в земных делах птенца, рожденного, однако, с инстинктивной реакцией на эти сигналы.

Еще один природный дар помогает птенцам водяных курочек, лысух и камышниц карабкаться через нагромождения стеблей и, цепляясь за них, продираться сквозь болотные дебри. Это "коготки" на крылышках - косточки, "похожие на маленькие клешни рака".

Птенцы пастушковых выводкового типа. Это значит, что, покинув скорлупу яиц, они в гнезде долго не задерживаются. Но день-два, а крупные виды - три-четыре еще сидят в нем, позднее, как уже знаем, на ночь, да и днем не раз возвращаются в него, если здесь их никто не тревожит. Мать обычно охраняет и согревает малышей, отец приносит корм. Позднее водят вдвоем детей (лысухи, во всяком случае). Молодые камышницы и лысухи помогают родителям в их заботах о братьях и сестрах второго выводка. Корм выпрашивают не только для себя, для малышей тоже!

Летать начинают поздно: пастушки и коростели - двухмесячные, лысухи - на неделю позже.

Лысухи обороняют малышей отважно, дерутся и клювами и лапами. А на плесе, прежде чем нырнуть, или удирая "рысью" по воде, энергичными ударами лап брызгают водой в неприятеля! Холодный душ остужает охотничий пыл хищника. Небольшого замешательства порой достаточно, чтобы дети успели ускользнуть от острых когтей.

Погоныш (Porzana porzana)

Из заморских родичей болотных курочек необыкновенными повадками выделяется, пожалуй, только рогатая лысуха. Крупная, сине-черная, желтоклювая птица с длинными наростами на лбу, нависающими как рога над клювом. Лишь на некоторых высокогорных озерах чилийской провинции Атакама гнездятся эти лысухи. Но как гнездятся!

Метрах в тридцати от берега строят рогатые лысухи остров из камней. Из-под воды, схватив клювом, достают их и один за другим вновь бросают на дно на том месте, где решили соорудить гнездо и где, разумеется, неглубоко. Галька на гальку ложится, трудятся птицы, не жалея сил, вырастает со дна озера каменистая горка! В поперечнике у основания - 2-4 метра, высотой - около метра. На ее сооружение ушло полторы тонны камней! Над ней еще высится на 30 сантиметров и больше платформа, сложенная из растений. И лишь на ней подстилка для яиц.

Некоторые виды пастушков, обитающие на островах, утратили умение летать. Например, атлантисия с острова Тристан-да-Кунья и новозеландские века-века. Интересная история орнитологических поисков, неудач и счастливых открытий связана с одной нелетающей пастушковой птицей по имени такахе.

Первые исследователи Новой Зеландии из рассказов маори заключили, что на островах, кроме моа, водились еще какие-то замечательные птицы. Маори охотились на них. Птицы были ростом с гуся, с развитыми крыльями, но летать не умели. Одно воспоминание о чудесном оперении этих птиц приводило в восторг старых охотников на мого, так называли диковинную птицу на Северном острове. Другое ее имя, такахе, было в обиходе у жителей Южного острова.

Ученые сначала с интересом собирали все сведения о странной птице. Но проходили годы, и никаких следов ее обитания, даже в далеком прошлом, не нашли. От моа остались хотя бы кости и перья. А о существовании такахе никаких вещественных доказательств... Решили было, что мого-такахе - мифическое существо из маорийских сказаний.

Но вот в 1847 году Уолтер Мэнтелл, неутомимый собиратель редкостных животных Новой Зеландии, случайно приобрел в одной деревне на Северном острове череп, грудную кость и другие части скелета неизвестной крупной птицы. Он тщательно запаковал свою находку и послал в Лондон отцу, известному в то время геологу. Мэнтелл-старший обратился за консультацией к палеонтологу Оуэну. Профессор Оуэн определил, что кости принадлежат большой крылатой, но нелетающей птице. Он назвал ее в честь Мэнтелла Notornis mantelli, то есть замечательная птица Мэнтелла.

Через два года последовал еще более неожиданный сюрприз. Группа охотников на тюленей расположилась на одном из небольших островков у юго-западного побережья Новой Зеландии. Ночью пошел снег. Наутро, когда люди вышли из палаток, они с удивлением увидели на снегу следы крупной птицы. О таких птицах здесь ничего не слышали! Охотники, забыв о деле, ради которого сюда приехали, пошли с собаками по следу таинственного пернатого.

Пройдя порядочное расстояние, люди увидели впереди большую птицу. Собаки бросились в погоню за ней. Но странное дело: вместо того чтобы полететь, птица с необычной быстротой пустилась бежать по снегу. Наконец собаки ее поймали. Птица пронзительно закричала. И когтями, и толстым клювом она отбивалась так успешно, что собаки не могли ее задушить. Люди спасли отчаянную птицу от разъяренных псов.

Охотники на тюленей не были натуралистами, но и они сразу поняли, что пойманная птица - большая редкость. Какое красивое у нее оперение! Голова и горло - сине-черные. Шея, грудь, бока - фиолетово-голубые, спина - оливково-зеленая, крылья и хвост - синие, с металлическим отливом, а низ хвоста (подхвостье) - белоснежный. Толстый клюв и сильные ноги - ярко-красные.

Восхищенные блеском ее оперения люди не решились убить столь чудесную птицу. Они отнесли ее на корабль. Там она жила несколько дней. Но что же с ней дальше делать? Охотники не знали. С большим сожалением после четырех дней раздумья они убили прекрасную пленницу, изжарили и съели ее. Но шкурку птицы все-таки сохранили! По счастливой случайности она тоже попала в руки Уолтера Мэнтелла. Он немедленно послал ее в Лондон. Позднее с помощью собак было поймано еще несколько живых такахе. Из-за чучела одной из них произошел забавный "коммерческий конфликт" между Британским и Дрезденским музеями.