Исследуя распространение предостерегающих окрасок в определенной группе животных, надо помнить, что заметная окраска не обязательно имеет предостерегающее значение; она может иметь в природе и другие или дополнительные функции. Она может адресоваться соперникам того же пола, представителям другого пола или же просто другим особям того же вида.

Вообще говоря, это особенно верно в отношении некоторых высокоорганизованных групп, где существует более или менее развитое ухаживание, например у ящериц, птиц и млекопитающих. Поэтому удобнее начать наше исследование с группы животных, в которой вопрос не усложняется вторичными или неясными функциями окраски, обеспечивающей заметность. Такой группой и являются бесхвостые амфибии, у которых окраска совсем не имеет значения в отношениях полов или это значение очень невелико.

Бесхвостые амфибии (Anura), к которым относятся лягушки, квакши и жабы, весьма разнообразны по окраске. Значительное большинство этих животных носит защитно-криптическое одеяние разных расцветок, в которых господствуют зеленые, серые и коричневые тона. Но имеются немногие исключения. Существуют некоторые виды, одетые в ярко расцвеченные наряды очень заметных и насыщенных тонов, почти соперничающих по яркости с тонами наиболее великолепных тропических насекомых и птиц. Но в отличие от многих из этих последних, лягушки очень мало способны к бегству. Они не могут летать, и, в лучшем случае, их средства передвижения относительно слабы. Кроме того, их главные враги - змеи и птицы - руководствуются при охоте преимущественно зрением. Поэтому, если теория предостерегающих окрасок в какой-то мере правильна или если, во всяком случае, она применима к Anura (а нет никаких оснований считать эту группу исключением), следует предполагать, что эти бросающиеся в глаза представители в основном покровительственно окрашенной группы обладают особыми эффективными средствами защиты от хищников. Имеющиеся данные показывают, что так оно и есть на самом деле.

Одно из самых ранних и наиболее ясных наблюдений по этому поводу имеется в следующем сообщении Бельта о некоторых лягушках Никарагуа: "В лесах вокруг Санто-Доминго много лягушек. Некоторые имеют зеленую или бурую окраску, имитируют зеленые или мертвые листья и живут среди листвы. Другие обладают грязно-землистой окраской и прячутся в расселинах или под упавшими деревьями. Все они только ночью выходят за пищей, и за всеми ними охотятся змеи и птицы. В противоположность этим темно окрашенным видам, одна маленькая лягушка, одетая в яркое красно-синее одеяние, активна днем. Эту лягушку нельзя спутать с каким-либо другим видом, а ее огненно-красная одежда и синие чулки показывают, что она не ищет укрытия. Эти лягушки очень обычны в сырых лесах. Я решил, что они несъедобны, едва только познакомился с ними и увидел, как беззаботно они прыгают. Я захватил домой несколько штук и попробовал скормить их курам и уткам. Но ни одна не захотела тронуть этих лягушек. Наконец, бросая им кусочки мяса, из-за которых произошла большая свалка, я ухитрился подсунуть молодой утке маленького лягушонка. Но вместо того, чтобы проглотить его, утка тотчас же выбросила лягушонка изо рта и ушла, тряся головой и как бы пытаясь отделаться от неприятного вкуса".

Пятнистый древолаз (Dendrobates tinctorius)

Одна из наиболее ядовитых лягушек земного шара - пятнистая древесница (Dendrobates tinctorius), изменчивая расцветка которой состоит из крупных пятен белого, желтого, красного или светло-синего цвета, контрастирующих с темным фоном каштанового или черного тона, пожалуй, даже слишком хорошо известна, чтобы о ней стоило упоминать здесь. По Гадову, сильно ядовитые кожные выделения этого вида используются индейцами Колумбии для отравления наконечников стрел. Яд, действующий на центральную нервную систему, употребляется главным образом для охоты на обезьян.

Другой южноамериканский вид, ателоп Штельцнера (Atelopus stelzneri), равным образом столь же ядовит, сколь ярко окрашен и заметен. Его наблюдал Дарвин, посетив Баия Бланка в 1833 г. Он живо описал удивительную окраску этой лягушки в "Путешествии натуралиста": "Если вообразить себе, что ее сначала окунули в самые густые чернила, дали им высохнуть и потом пустили проползти по доске, только что окрашенной самой яркой киноварью, так что она вымазала в ней подошвы ног и части живота, то мы получим довольно ясное представление об ее внешности. Если бы у этой лягушки не было названия, то ее, конечно, следовало бы назвать Diabolicus (дьявольской), потому что именно ее можно представить себе, искушающей Еву. В отличие от других жаб, ведущих ночной образ жизни и живущих во влажных темных убежищах, она ползает в самое жаркое время дня по сухим песчаным холмам и бесплодным равнинам...". Что касается ее ядовитости, то в гл. 19 я привожу данные Беджетта и Керра, которые установили в Парагвайском Чако, что A. stelzneri неприемлема в качестве пищи и пользуется высокой степенью безопасности от хищных врагов. Беджетт обнаружил сходные свойства у филломедузы (Phyllomedusa hypochondrialis), другого ярко окрашенного вида из этой же местности. Это животное сверху зеленое или синее, а бока у него алые с черным.

Phrynomantis bifasciata, пожалуй, наиболее ярко окрашенный из африканских видов. Эта лягушка имеет серую или агатово-черную основную окраску с двумя яркими киноварными или розовыми полосами, идущими от носа вдоль обеих сторон тела к бокам. Киноварное пятно есть и на спине, черные ноги также украшены киноварными пятнами. По образу жизни эта лягушка медлительна и совсем не прячется. Насколько мне известно, она ведет дневной образ жизни. Если ее потревожить или грубо взять в руки, она выделяет большие количества клейкого ядовитого млечного секрета, иногда вызывающего воспаление на руках поймавшего. Защитное действие этой вредоносной жидкости можно видеть из следующего сообщения Ловериджа: "Я уже обращал внимание на ядовитый характер выделений этой лягушки, а новый пример стал мне известен в Мвайе. Один из моих помощников принес мне сумку с различными лягушками, пойманными на банановых деревьях,- Hyperolius, Megalixalus, Leptopelis и полдюжины Phrynomerus (Phrynomantis). Всю эту партию я захлороформировал прямо в сумке. Через час я вытащил их, выложил на стол и начал разбирать по видам. Phrynomerus выделили значительное количество очень вязкого кожного секрета, склеившего вместе более мелких Megalixalus. Отделив их и бросив в воду, я не смог отмыть со своих пальцев клейкую слизь и стал обтирать руки о песок, как сделала бы обезьяна, а затем, потирая руки друг о друга, стер с песком слизь, напоминавшую гуттаперчу. Вскоре на кончиках пальцев началось раздражение, как бы от ожога крапивой, которое распространилось по руке до локтя..."