Весеннее возвращение рукокрылых нашей страны в родные края происходит в конце апреля - начале мая. Возвращаются зверьки дружно, иногда их прилет длится всего лишь несколько дней. А вот осенние миграции сильно растянуты по времени. Зверьки не торопятся оставить знакомые места. Как будто с неохотой покидают они родину. Впрочем, то же самое наблюдается и у других летающих мигрантов - птиц.

Кстати, интересно отметить одну особенность направления миграционных маршрутов наших рукокрылых. Очень часто их пути совпадают с путями перелетных птиц. И совпадают не только направления. Одинаковыми нередко оказываются и сроки миграций. Летучих мышей не раз встречали на пролетах в компании ласточек и стрижей. Такие совместные миграции возникают, вероятно, вследствие большого сходства пищевых потребностей этих животных. Сезонные колебания численности летающих насекомых привели к формированию и укреплению весьма сходных типов поведения летучих мышей и их дневных дублеров - насекомоядных птиц.

Установлено, что оседлые виды рукокрылых подвержены большей изменчивости, чем виды перелетные. То есть в пределах своего ареала они образуют гораздо больший разнообразных форм и подвидов. Причиной этому является географическая разрозненность, изоляция отдельных популяций "малоподвижных" видов. Напротив, животные, совершающие регулярные миграции, имеют возможность чаще встречаться со своими сородичами из других мест. Многие из них выбирают себе брачного партнера во время перелетов или в зимовальных скоплениях. Поэтому супружеские пары могут образовываться между зверьками из разных районов летнего обитания. Таким образом, происходит как бы перемешивание наследственных признаков вида, благодаря чему поддерживается его генетическая однородность. Несомненно, что для вида в целом такая перетасовка наследственной информации играет важную роль. Вид как целостная система оказывается более устойчивым, стабильным. В то же время оседлые рукокрылые, не обладая таким преимуществом, имеют другое - они способны в своих локальных местах обитания накапливать и передавать потомству те жизненно необходимые признаки, появления которых требует окружающая их среда. В результате этого накопления образуются новые, более приспособленные к данным условиям обитания формы животных. В таких случаях говорят о микроэволюции. А это первый шаг к макроэволюции, к видообразованию. Так что весьма трудно говорить определенно о том, какие виды - оседлые или перелетные - находятся в более выгодном положении. И тех и других природа не обидела, предоставив им право по-своему решать вопросы собственной эволюции.

Иногда резкие изменения погодных и климатических условий, а вместе с ними и снижение кормовых запасов вынуждают рукокрылых совершать незапланированные перелеты. Так, в Австралии в 1926-1927 годах была зарегистрирована внушительная по своим масштабам миграция крыланов. Она была связана с сильной засухой в ряде районов континента. Однажды в те годы тело мертвого крылана обнаружили даже в Новой Зеландии. Перед этим прошел сильный шторм, и, как полагают; путешествующий зверек, не справившись с ветром, был отнесен за сотни километров от родных мест.

Вообще перелеты с целью лучшего удовлетворения пищевых потребностей совершаются рукокрылыми очень часто, практически каждый день. Это так называемые суточные миграции. По протяженности своей они, конечно, не идут ни в какое сравнение с сезонными перелетами, однако в жизни рукокрылых имеют огромное значение. Ведь поиск пищи - это первостепенная, ежедневная необходимость для любого животного.

Гиганты мира рукокрылых - летучие лисицы да и многие другие крыланы регулярно кочуют по своим владениям, разыскивая места с хорошим урожаем плодов. Пальмовые крыланы, например, летают кормиться за 20- 30 километров от своих дневных насестов.

Дальность ночных полетов летучих мышей зависит от величины скоплений, которые они образуют на дневках в убежищах. Как правило, виды, предпочитающие селиться небольшими группами или поодиночке, на значительные расстояния летать не склонны. Летучие мыши, обитающие огромными колониями, не могут хорошо обеспечить себя кормом в непосредственной близости от убежища. Поэтому им приходится отправляться в дальние ночные путешествия. Примером таких миграций могут служить кормовые полеты длиннокрылое.

Особенно четко суточные миграции выражены у летучих мышей, живущих в предгорьях, которые прилегают к степным или пустынным районам. Лет позднего кожана из предгорий в степь наблюдал С. И. Огнев. "Этот лет,- пишет ученый,- похож на постоянную "тягу". В долине летучие мыши находят свою многочисленную добычу, сумеречных летающих насекомых, и после охоты за ними возвращаются опять в свои каменистые ущелья и пещеры".

Говоря о перелетах, нельзя не упомянуть об "инстинкте дома" рукокрылых. В последнее время стало модным другое слово - "хоминг". Что же подразумевается под этими терминами? Прежде всего привязанность зверьков к определенным местам обитания, к родным убежищам. А это, в свою очередь, неразрывно связано со способностью летучих мышей ориентироваться в пространстве.

Все имеющиеся сведения о хоминге летучих мышей удалось получить, применяя все тот же метод кольцевания. Окольцовывая зверьков на местах зимовок, ученые обратили внимание, что многие особи возвращаются в эти места и в последующие зимы. М. Эйзентраут провел такой эксперимент. Он отловил в одной из пещер два десятка зимующих больших ночниц, пометил их и перевез на расстояние 40 километров в другую пещеру. Новая квартира была подобрана не наобум. В ней проводили зимовку родственницы подопытных, тоже большие ночницы. Через год ученый посетил эту пещеру и не обнаружил там ни одной из своих знакомых. Зато в первом, родном для них убежище зимовало несколько окольцованных зверьков.

Привязанность летучих мышей к летним убежищам, как считает А. П. Кузякин, гораздо меньше, чем к зимним. Объясняется это "дефиците" мест, пригодных для зимовок. Однако и летом в большинстве случаев зверьки не желают расставаться с любимыми обжитыми квартирами.

Свои опыты с большими ночницами Н. Кастере описывает так: "Мы отлавливали в пещере 20-30 летучих мышей, кольцевали их, уносили на далекие расстояния и отпускали, наблюдая, сумеют ли эти животные найти пещеру, в которой обитали.

Что касается сравнительно коротких расстояний... (от 18 до 36 километров), мы не были особенно удивлены тем, что летучие мыши легко отыскивали свой дом. Окрыленные успехом, мы начали увеличивать расстояние". Постепенно наращивая это расстояние, исследователи дошли до отметки 300 километров. Все опыты были успешны. Ночницы ориентировались ничуть не хуже почтовых голубей. Интересно, что беременные самки оказались более склонны к возвращению, чем другие особи. Все они "стремились разрешиться от бремени,- пишет Кастере,- только в своей пещере... и нигде больше" 36. Однажды исследователям представился случай выпустить ночниц на расстоянии 700 километров от знакомых мест. Совершив ориентировочный полет по кругу, зверьки решительно направлялись в ту сторону, где находилась их родная пещера. Но, по всей видимости, достичь им ее не удалось. Во всяком случае при отловах в этой пещере их никогда не видели.

В последнем опыте удивительно то, что летучие мыши сразу довольна точно определяли нужное направление. Но, вероятно, способности к этому у разных видов неодинаковы. Например, обыкновенных копьеносов выпускали на расстоянии 20, 30 и 60 километров от их убежища. В первом случае животные летели прямо к дому, во втором - они испытывали заметное затруднение в выборе направления, однако ориентировались более или менее правильно. С самого дальнего расстояния копьеносы вообще не могли верно сориентироваться, направление их полета было чисто случайным.

Привязанность к своим убежищам и способность к ориентации зависят и от индивидуальных качеств зверьков. В опытах одна летучая мышь возвращалась домой многократно и с разных расстояний. А ее подруги пропадали из поля зрения исследователей на первом же этапе эксперимента, то есть после первого выпуска.

Было установлено, что способность возвращаться в свое убежище присуща и слепым животным. Лишенных зрения индианских ночниц выпускали на разных расстояниях от пещеры. Кроме того, вместе с ними были выпущены контрольные группы зрячих зверьков. Зрячие животные начали возвращаться с расстояния 8 километров в первую же ночь. Слепая летучая мышь, выпущенная с этого расстояния, была поймана в пещере на следующий день. С более дальних расстояний (40 и 60 километров) ослепленные зверьки возвращались только через несколько дней. Опыт показал, что летучие мыши, лишенные зрения, испытывают значительные трудности при ориентации и поэтому возвращаются намного медленнее, чем их зрячие собратья. Однако он показал еще и то, что зрение в этом деле играет далеко не последнюю роль, как считали раньше. Несмотря на слабое развитие органов зрения, некоторые виды летучих мышей, вероятно, имеют возможность использовать их для ориентации в своих полетах.

Что касается других видов, то тут много еще неясного, неисследованного. Миграционный лет молодых бухарских подковоносов наблюдал А. П. Кузякин: "Эти детеныши, едва научившиеся пользоваться своими крыльями, летят ночью, молча и на большом расстоянии один от другого. Говорить здесь о зрительной или механической ориентации, конечно, неубедительно".

Кстати, о хоминге молодых животных. Советские ученые, исследуя "инстинкт дома" у юных зверьков, пришли к выводу, что проявление этого инстинкта начинается уже в возрасте одного-двух месяцев. Молодых летучих мышей испытывали отдельно от взрослых, чтобы исключить возможность перенимания опыта, а также возможность совместного полета. С расстояния в пределах 10 километров молодежь возвращалась ничуть не хуже взрослых. Но постепенное увеличение расстояния приводило к тому, что количество вернувшихся молодых зверьков уменьшалось. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Ведь мы знаем, что опыт приходит с годами.

Источник: Мосияш С. С. Летающие ночью.- М.: Знание, 1985.- 160 с.