Габонская гадюка  (Bitis gabonica)

Формулируя свой "закон строения", Тейлор пишет: "Окраска, в особенности когда она разнообразна, следует основным линиям строения и меняется в таких точках, как, например, суставы, где меняется функция". Он пытается показать, что этот принцип широко, почти универсально, применим в животном царстве. Он предполагает, например, что рисунок на морде тигра определяется расположением лежащих под кожей нервов, что рисунок змей обусловлен строением скелета - позвоночником и ребрами - и что этот же принцип определяет окраску птиц, головоногих,   гусениц   и  многих других  животных.

Другие исследователи впоследствии обращали внимание на кажущуюся связь между окраской и строением. Линден обнаружила у трех видов европейских тритонов, что полосатый рисунок, развивающийся еще до вылупления, связан, по-видимому, с развитием крупных подкожных кровеносных сосудов. Мак Кук  сходным   образом   объяснял   окраску  различных  пауков.

Что рисунок должен иметь какую-то структурную основу, так же как ее имеет любая картина, - очевидно. Но что рисунок или расцветка часто или всегда имеют какую-либо базу в предполагаемом Тейлором смысле, т. е. являются внешним и видимым выражением внутренних анатомических признаков - чем-то вроде наружной карты лежащих ниже мышц или нервов, кровеносных сосудов или костей, - в общем неверно. На самом деле рисунок часто совершенно противоречит строению. Несомненно, что рассмотренные нами рисунки не имеют никакого отношения к более глубоким структурам и нередко пересекают их.

Часто, как мы видели, эти рисунки образуют соединение между верхней и нижней челюстями, или проходят через зрачок с одной стороны радужины на другую, или через глазную щель с одного века на другое, или через пространство между сложенными отделами ноги. Рисунок не только часто пересекает или беспрепятственно переходит через разные соседние структуры, но и совпадает, переходя без перерыва на соседние части тела, морфологически совсем иные. Спрашивается, какую же анатомическую основу имеет любой   из этих рисунков?

Затем, мы снова и снова находим чрезвычайно различные рисунки у близкородственных животных - членов одного рода или семейства, а также рисунки, различающиеся на разных частях тела или сегментах данной особи. Сюда относятся удивительные примеры окраски змей, кошек и гусениц. Многие змеи, например гадюка Рассела (Vipera russellii) и габонская гадюка  (Bitis gabonica), имеют рисунки, дорзальные элементы которых не совпадают с боковыми, и оба типа рисунка относятся друг к другу подобно неподвижной и подвижной шкалам вычислительной линейки. Явно невозможно связать оба эти типа с общей для них серией нижележащих сегментов тела.

Если полосатость тигра обусловлена его анатомическим строением, как может почти такое же анатомическое строение обусловить рисунок гепарда, пумы, леопарда и оцелота? Или если диагональные линии у гусеницы глазчатого бражника (Smerinthus ocellatus) обусловлены анатомическим строением, то что же является причиной продольных полос у гусеницы соснового бражника (Hyloicus pinastri) или поперечных полос у апосематической гусеницы Isognathus swainsoni?

Далее, рисунки на яйцах птиц и на ногах лягушек совершенно противоречат их общему анатомическому строению и в то же время очень тесно и весьма специфически связаны с окраской окружающей среды, как это известно всякому натуралисту. Более того, как можно объяснить анатомическим строением рисунок на крыле бабочки или пере птицы? Ведь те картины, которые они предлагают взору, как бы выложены мозаикой на многочисленных мелких отдельных структурах и зависят от их анатомических свойств не более, чем мозаика пола от нижележащего фундамента или краски   картины от холста, на котором она написана.

Далее, у некоторых групп, особенно рыб и головоногих, одна и та же особь способна сменить за очень короткий срок много совершенно разных нарядов. Если какой-нибудь из них соответствует строению тела, то чему же соответствуют остальные? И обратно, как я уже показал, мы часто встречаем сходные рисунки у животных, морфологически и систематически столь разных, как кузнечик и змея или ночная бабочка и геккон.

Подведем итог. Если расчленяющие рисунки в какой-то степени зависят от строения нижележащих органов, то мы приходим к невероятному выводу, что эти особенности внутреннего анатомического строения теснее связаны с внешним видом, чем с внутренней функцией.   Я   хочу  резко   подчеркнуть, что   размещение составных расчленяющих рисунков входит скорее в область компетенции эколога, чем анатома; особенности же рисунков объясняются не внутренним анатомическим строением, а внешней функцией этих рисунков. Это полное подчинение структурных элементов иллюзорной внешности, надстроенной над ними, просто поразительно и вполне соответствует задаче маскировки. Подчинение анатомического строения животных задачам создания иллюзии дает множество косвенных доказательств того, что рисунки окраски развились, чтобы обмануть зрение других животных и чтобы избежать  обнаружения в природных условиях.

Маскировка очертаний. Расчленяющие рисунки на поверхности объемных тел можно использовать для двух основных целей, а именно для маскировки поверхности и для скрадывания очертаний. До сих нор мы рассматривали обманчивую внешность, создаваемую на поверхности тела разных животных расчленяющими рисунками, которые нарушают непрерывность строения тела, и составными рисунками, которые соединяют отдельные части тела. Мы занимались по существу маскировкой  поверхности.

Но что же происходит с краями этой поверхности, иначе говоря, с контуром животного? Конечно, можно сказать, что природа не знает контуров. Но каждое объемное тело имеет границу, отделяющую пространство, им занимаемое, от остального. И хотя эта граница сама не занимает места, она имеет опознаваемую форму и является в сущности одним из важнейших факторов, позволяющих распознавать любое знакомое тело. Отсюда следует, что камуфлированию очертаний тела, так же как и контуров конечностей, глаз и других уже рассмотренных структур, должно уделяться особое внимание в любой схеме камуфляжа.

Страницы 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |